Идлиб: подготовка к воздушной войне

Османская империя требует создания бесполетной зоны

Под прикрытием заявлений о необходимости разрешения конфликтной ситуации в Идлибе дипломатическим путем, Анкара активно перебрасывает в зону деэскалации личный состав, вооружения и военную технику. 

Для недопущения продвижения сирийских войск западнее трассы М-5 турки развернули мощную группировку своих войск, насчитывающую около 4700 человек, более 400 танков и другой бронетехники, свыше 140 артиллерийских орудий и реактивных систем, не менее 240 единиц различной автомобильной техники.

Подразделения турецких ВС открыто оказывают помощь подконтрольным боевикам Сирийской национальной армии (СНА) и радикальным бандформированиям, в том числе «Хайят Тахрир-аш-Шам» (бывшая «Джебхат ан-Нусра», запрещенная в РФ). Отряды экстремистов размещаются вблизи турецких опорных пунктов, прикрываясь таким образом от ударов авиации российских ВКС и огня сирийской артиллерии. Значительная часть военной техники турецких ВС вскоре после пересечения сирийской границы передается боевикам группировки «Хайят Тахрир-аш-Шам». Но на артиллерийских установках ВС Турции остаются штатные расчеты, они поддерживают огнем контратаки боевиков.

Эскалация конфликта выражается не только в наращивании контингента оккупационных войск в зоне деэскалации, но и в развертывании вооруженной борьбы в воздушной сфере. Так турецкими истребителями были сбиты два сирийских бомбардировщика Су-24 – очевидно с использованием ракет средней дальности. В воздушное пространство Сирии турецкие машины не входили. У боевиков радикальных организаций появились средства ПВО. Зафиксированы случаи применения экстремистами переносных зенитных ракетных комплексов. В итоге были сбиты два вертолета сирийских ВВС и предпринята попытка поражения российского Су-24. То есть находившиеся на вооружении турецких ВС американские ПЗРК, которых раньше у боевиков не было, переданы террористам. Регулярное применение радикалами ПЗРК угрожает полетам гражданской авиации в регионе.

Стоит сделать отступление и вспомнить, чем была вызвана такая ярость турецкой стороны, поскольку это показывает, насколько далеко может зайти Эрдоган в наращивании военной активности в Сирии. Как известно, главным поводом для радикального усиления военной активности Анкары стала гибель 35 турецких военнослужащих в районе населенного пункта Бехун. Дамаск обвинили в ударе по колонне турецких войск. Однако их, стоит взглянуть на карту боевых действий, в этом районе не должно быть в принципе. Да и под удар попала не колонна, а стационарный объект – турецкий центр боевого управления, руководивший наступлением «борцов за свободу». Среди погибших оказалось несколько старших офицеров, в том числе командир действующей здесь бригады. По данным из достоверных источников стало известно, что этот центр был развернут непосредственно в полосе наступления боевиков и вскрыт нашей разведкой. Российские представители через Центр по примирению несколько раз запрашивали турок о наличии их подразделений и отдельных военнослужащих в этом районе, на что неизменно получали ответ (записи переговоров имеются), что никаких турецких военнослужащих здесь нет, и против правительственной армии сражаются исключительно местные оппозиционеры, противники «асадовской тирании». После чего и был нанесен удар. Сразу после этого турки завопили о том, что погибли их военнослужащие и потребовали воздушный коридор для эвакуации. Наши естественно поинтересовались: как они там могли оказаться, ведь их там, по вашей информации, нет. А если были, то почему турецкая сторона об этом не уведомила? Турки начали ссылаться на нелепую случайность, несогласованность, на то, что их «колонна» заблудилась. В ответ до них было доведено, что никаких колонн никто не бомбил, а удар нанесен по стационарной цели – выявленному штабу боевиков, о чем есть данные объективного контроля. Не там ли находились турецкие военнослужащие? Внятного ответа Анкара дать так и смогла и запросила эвакуацию. Наши ответили, что воздушный коридор предоставить не могут, так как это требует согласования с сирийскими силами ПВО, нужно время, но готовы убедить Дамаск прекратить огонь и обеспечить вывоз раненых и убитых наземным транспортом. Турки, скрипя зубами, согласились. Всю ночь турецкие военные разбирали завал, вытаскивали трупы «кураторов» и вывозили в сторону границы.

 Этот эпизод показал, что дальнейшее участие в боевых действиях на стороне экстремистов чревато большими потерями «кураторов», что абсолютно неприемлемо для Эрдогана, в связи с риском утраты власти. С другой стороны, отсутствие мощной поддержки извне гарантирует ликвидацию боевиков и освобождение Идлибской зоны. А для Эрдогана разгром радикальных исламистских организаций означает, что с идеей возрождения Османской империи придется распрощаться, что также неприемлемо. Отсюда такой гнев турецкого руководства с фактическим началом войны против Сирии.

Хотя Турция и не получила поддержки НАТО, США одобрили ее курс на нагнетание военной напряженности с Россией. Деятельность Москвы видится Вашингтону одной из ключевых причин того, что американцы терпят поражение в своей «периферийной стратегии». Операция «арабская весна» в конечном итоге оказалась провальной, а российское вмешательство в сирийский конфликт и успешные действия верных Дамаску формирований поставили крест на влиянии США на Ближнем и даже Среднем Востоке – влияние России повсеместно резко усиливается. Для демонстрации поддержки турецкой политики в регион направлена американская авианосная группа.

Между тем, высокий темп развития событий оставляет мало времени на выработку обоснованных решений, а острота ситуации ограничивает возможности для политического маневра. Высок риск ошибки. Одной из них может стать попытка введения Турцией бесполетной зоны в северных районах Сирии – для того, чтобы предотвратить полную ликвидацию боевиков в Идлибской зоне деэскалации. При таком развитии событий вероятно огневое соприкосновение между оперативной группировкой российских ВКС в Сирии и турецкими ВВС, что в дальнейшем достаточно быстро может превратиться в полномасштабные боевые действия.

Константин Сивков, заместитель президента РАРАН по информационной политике, доктор военных наук